Как мы построили зимовье в тайге (фото отчет)

Жизнь в тайге, это незабываемые воспоминания и настальгия по прошлым временам. В этом фоторассказе , я хочу поведать о своём новом зимовье, которое мы строили с моим другом Максимом, с которым мы провели всё детство зимовье. Зимовье, одно из тех немногих ценностей в жизни, которыми я по настоящему дорожу.

Жить в тайге или ходить на время зная что там есть свой домик, есть крыша над головой, и можно переночевать и даже жить, топить печь, это незабываемо и отложило отпечаток на всю мою жизнь, незабываемые моменты жизни.

Давным давно,когда мы были ещё поростаками, мы с Максом построили на этом самом месте первый шалаш. Мне тогда было 15 лет, Макс же был на год меня старше. Шалаш был конечно не приспособлен к постоянному проживанию, быстро промерзал, так как сделан был из тонких досок, а в качестве утепления стенки были обшиты старыми одеялами. Строили мы этот шалаш зимой в 45-градусные морозы, завозили доски, носили их на руках по нескольку километров. Рубили топором мёрзлый хлеб, чтобы наспех перекусить у костра, можно писать повесть. Что я, наверное, когда-нибудь и сделаю. Много было интересного и незабываемого.

Первое наше жилише простояло около четыре года, но сентябре 1992 года его кто-то спалил и осталось от шалаша одно пепелище. Все наши лучшие юношеские дни, все лесные приключения, все разговоры ночами напролёт о любимых девчонках, о будущем, о жизни, казавшейся нам тогда такой простой и понятной, остались на том пепелище.

Посже, повзрослев, охотясь, собирая грибы или бруснику в тех местах, я обязательно заходил на то место, где стаял наш шалаш. С каждым годом признаков, что здесь когда-то подолгу жили люди становилось всё меньше и меньше. Угли всё больше и больше затягивало травой и молодыми берёзками. И лишь немногие сохранившиеся после пожара вещи говорили о том, что эта поляна среди леса была когда-то обитаема.

Я любил каким-нибудь тихим и тёплым осенним днём сидеть на стволе рухнувшей рядом старой лиственницы и ни о чём не думать, кроме тайги и кроме детства. Это место всегда отдавало моей издерганной житейскими проблемами душе покой. И вот ровно через двадцать лет мы возрождаем своё место и строим вместо шалаша настоящее зимовье, это наша дань этому месту, так-как мы ему многим обязаныТак совпало, что Макс, давно уже переселившийся в одну из деревень Красноярского края, приехал на лето в родные края. Наконец мы собрались вместе.

А вот и мы: я — слева, Макс — справа

Вот наша старая и такая родная поляна, где стояло наше первое жилое строение. Место уже силно заросло молодой поросолью и нам уже приходилось вырубать разосшую поляну. Лет пять назад мне пришлось производить здесь тотальную прополку, избавляясь от тонких чахлых берёзок, выросших с меня ростом и занявших всё свободное место на поляне.

Начали 25 июля 2009 года. За два дня расчистили место и положили оклад — первый венец, основа всей будущей стройки.

Подготовили брёвна для нескольких будущих венцов, распилили по размеру, ошкурили. Перед выходом положили ещё полвенца.

Здесь я хотел бы подробнее рассказать о нашей верной помощнице — бензопиле «Partner P350». Эта самая дешёвая пила на сегодняшний день, она считается любительским инструментом, рекомендуется для непродолжительных работ на даче и загородном доме. В народе её презрительно называют «сучкорезом» за её сравнительно малую мощность. Забегая вперёд скажу, что на протяжении всей стройки работала пила безотказно, порой по 14 часов день вместо положенных 2-х (как рекомендовано в паспотре). А потом — зимой мы ей с таким же успехом пилили дрова. Инструмент, хоть прошёл уже год, до сих пор в строю и до сих пор работать на нём — одно удовольствие. Так что и недорогие вещи бывают иногда сделаны качественно.

А стройка том временем продолжалась. Один за одним росли венцы. Начались дожди, поэтому над костром соорудили небольшой навес из листа оцинкованной жести.

Ценя каждую минуту, мы почти не отвлекались от работы. Раз в три часа пили чай с печеньем или бутербродами. Два раза в день запаривали «Доширак». Да и несмотря на тяжёлую физическую работу есть почему-то не хотелось.

Бывали дни когда с утра и до вечера шёл дождь — иногда моросящий, а иногда и ливень. Тогда мы подбрасывали побольше дров в костёр, чтобы можно было время от времени подойти и погреться, надевали плащи-химзащиту и работали дальше. Вот Макс на фото:

 В дождь производительность нашего труда падала в разы. Плащи не сильно спасали от вездесущей влаги. Брёвна были скользкими и напоминали большие куски мыла. Бывало что за день делали только полвенца. Ну и настроение было под стать погоде — хмурое. Но стройка тем не менее продолжалась. Уже постелили пол. Медленно но верно росли венцы один за одним. И вот уже видны очертания будущей избушки (мы с Максом на нашем языке называли это «контуры прорисовываются»). В таком примерно контексте: «Ну вот, уже какие-то контуры прорисовываются!»

</> Рядом начали кровельные работы. Проектируем и собираем крышу нашего будущего жилища. На земле подготовить конструкцию гораздо легче и удобнее, нежели на месте, конструкцию изобретаем по ходу стрйки.

На следующем фото так называемая — черта. Это второй по значимости наш инструмент после бензопилы. Делали её сами (вернее делал Макс). В магазинах я никогда ничего подобного не видел, она нужна для разметки бревен под выборку продольных пазов.

В самом названии инструмента уже заложено его предназначение. Чертой причерчивают брёвна. Брёвна ведь не бывают идеальной формы, несмотря на кажущуюся округлость и правильность формы, имеют бугры, вспучины, неровности от спиленных сучков. Линия проведённая по двум брёвнам, отмечает все неровности и изгибы, и если выпилить паз по правильно причерченным брёвнам, они плотно лягут друг на друга, не оставляя щелей.

Причерчиваемое бревно надо положить на то место, где оно впоследствии будет находиться, зафиксировать его, чтоб не играло, не раскачивалось и не дай бог не упало. Чем точнее будут причерчены брёвна, тем меньше работы будет потом с их подгонкой к друг другу. Поэтому здесь спешить не надо. Бывает, конечно, что даже старательно причерченное бревно потом никах не хочет ложиться на своё место и можно потратить полдня на его подгонку. А бывает и наоборот — разметил наспех, а оно легло, как будто всё время там было. Сейчас Макс продемонстрирует как выглядит на практике перечерчивание брёвен:

После того, как бревно причерчено, его нужно снять, перевернуть нашими отметками вверх, и выбрать паз бензопилой. Сначала пилим вдоль, делая от трёх до пяти продольных надрезов (в зависимости от толщины бревна). Затем пилим поперёк, здесь количество надрезов неограниченно. Чем чаще будут поперечные надрезы, тем легче потом будет выбирать паз.

Выбирают паз топором, сначала нужно обухом выбить все «кубики», которые напилили. А потом уже зачистить и подправить, подрубить паз. (К моему большому сожалению фото бревна с выбранным пазом не сохранилось). Затем бревно переворачиваем и кладём на сруб, на то бревно по которому причерчивали, не забыв перед этим положить на нижнее бревно мох, лучше влажный.

Теперь сделаю небольшое лирическое отступление, которое посвящу доскам. Доски… О, это наверное самая тяжёлая часть стройки. Дороги к зимовью нет. Довезли на лесовозе до заброшенного карьера. А потом около 2 км — на себе. Всего было 65 досок. Из них 17 сороковок и 48 дюймовок. Доски 3-й сорт, сырые и тяжёлые. Носили так: сначала 1 сороковка + 1 дюймовка (17 ходок). Потом перетаскали все дюймовки, по три доски за один раз (10 ходок). Носили три дня, ещё и четвёртый немного захватили.

Ну вот, сруб наконец поднят. Постелен потолок, выставлены стропила. Всё чётче и чётче «прорисовываются контуры».

Пора выпиливать оконный проём. Кстати раму со стеклом нашли на заброшенном карьере. Так что проём подгоняли уже под размер найденной рамы.

Стою я на крыше, смотрю куда-то вдаль. И отчего же такая тяжесть и печаль на душе? Да просто Макс завтра уезжает. Мы не виделись с ним 6 лет до этого. Сколько ещё не увидимся?

На этом наше с Максом совместное строительство заканчивается. У него появились неотложные дела и он уехал домой. Достраивали мы зимовьё уже с женой — Юлькой. Во время стройки заметил что живность, обитающая по соседству с нами, очень быстро привыкла к нашему присутствию, к ежедневному рёву бензопилы и стуку топоров. Видимо поняли, что мы не представляем для них опасности и перестали бояться.

На старой, уже почти полностью заросшей ольховником просеке часто замечали рябчиков убегающих по земле, несколько раз видели маленькую абсолютно непугливую сову, которая с любопытством и удивлением разглядывала нас своими большими заспанными глазами, наклоняя голову то влево, то вправо, подпуская к себе менее чем на полтора-два метра.

Ещё одной нашей соседкой была белка которая жила на дереве возле стройки и промышляла тем, что ненавязчиво и весьма деликатно подбирала остатки съестного с нашего стола. В отличие от бурундуков, которые занимались откровенными грабежами «в промышленных масштабах». Жаль что фотоаппарат не всегда был под рукой, да и в те редкие моменты, когда я всё-таки брал его в руки, я предпочитал запечатлевать моменты нашей стройки, так как они уже не повторятся, а зверьё я всегда успею пофотографировать.

Этим летом и осенью было много грибов. Подосиновики вырастали до огромных размеров -десятилитровое ведро можно было наполнить с одной хорошей поляны. Хотя встречались «крепыши», которые сами были размером с ведро. Но такие большие подосиновики есть уже не безопасно, что-то там в них уже накапливается, так что лучше не рисковать. Много было волнушек и подольховников (на фото именно подольховники). Всё время преследовало искушение — набрать подосиновиков, отварить, потом пожарить с маслом и луком, можно даже без картошки… но дорога была каждая минута и времени не оставалось не только на сбор и приготовление грибов, но и на то чтобы просто поснимать их на фотоаппарат.

 А ещё во время стройки я неосторожно попил в жару ледяной воды из ручья и заболел ангиной. Симптомы начались ночью, когда спал у костра. Утром ко всему прочему зарядил дождь. Я вдруг почувствовал себя бесконечно вымотавшимся и обессилившим.

Предложил Максу съездить на денёк домой — отдохнуть. Добравшись до квартиры, первым делом померил температуру — на градуснике было 39,2. Но ангина прошла также внезапно, как и началась. Три дня была высокая температура и жар, а на четвёртый я проснулся абсолютно здоровым. Но я что-то отвлёкся от нашей стройки. Итак, я остановился на том, что Макс уехал и достраивали зимовьё мы уже вдвоём с женой.

Прибили несколько досок и решили сразу вырезать проём под трубу. Завожу пилу и приступаю…

 Доски пришили, надо и на этой стороне крыши рубероид стелить. Стою и думаю, как же удобнее это будет сделать. Говорю Юльке: «Придётся, наверное, лестницу сколотить, без неё никак не получится». В общем, пока размышлял не заметил как жена уже на крышу залезла и кричит мне оттуда чтоб нёс рубероид. «У нас, — говорит, — на лестницу полдня уйдёт, а рубероид и так постелить можно.

 В общем, не ожидал в ней таких строительных талантов. Да так ловко у неё всё получилось. Она колотила, прибивала, а я так, на подхвате, как в той присказке — принеси, подай, пошёл на фиг, не мешай! (шутка).

 Наводим последний лоск, устраняем мелкие дефекты. В одном месте порвали рубероид когда разматывали. Скорей всего в том магазине где мы его купили, он хранился лёжа. Пришлось заделывать дыру. Для этого поджёг кусок рубероида и закапал её горячим гудроном.

А вот самый торжественный момент — первая затопка печки. Всё — зимовьё ожило, задышало. Вот ещё одной таёжной избушкой больше стало. Свершилось таинство…

 Зимовьё построено. И я заканчиваю свой рассказ. Подведу итоги. Строили с 25 июля 2009 года по 23 августа 2009 года. Почти месяц, это с перерывами. Вообще же на стойку ушло полных 14 дней. Можно было построить и быстрее, но сильно мешали дожди, сводя темпы работ на нет.

К тому же 4 дня из 14 мы носили доски и другие материалы. Израсходовано 10 литров 92-го бензина и 10 литров масла для цепи. Потребовалось стройматериалов: доска «дюймовка» 3-й сорт — 48 штук, доска «сороковка» 3-й сорт — 17 штук, рубероид — 2 рулона, утеплитель «изовер» — 1 рулон, ну и мелочёвка всякая — гвозди разных «калибров», ручки дверные, крючки, скобы, и инструмент — топоры, колун, гвоздодёры прочее.

Через неделю, после того, как мы достроили нашу избушку, открылась осенняя охота на водоплавающую дичь. Но наша первая охота оказалась не очень удачной.

 Мы пришли на зимовьё вечером. Вскипятили чай, растопили печку в избушке. Ночью немного пофотографировались при помощи вспышки. Вот так наше зимовьё выглядит изнутри.

 Встали в пять часов утра. Позавтракали и пошли на озеро. Всю зорьку просидели в холодных и мокрых от росы кустах, но даже не увидели ни одной утки. Не хотели они что-то летать. Когда взошло солнце, мы, чтобы не было так скучно, сфотографировались сами и немного поснимали природу.

 В десять часов вернулись на зимовье. После бессонного утра хотелось спать. Юлька заснула, а я, поворочавшись на нарах, встал и занялся мелкими бытовыми делами. К трём часам дня начал накрапывать дождь. Нам надо было возвращаться. Я вскипятил чайник и разбудил жену. Мы неторопясь попили чай с бутербродами и пошли домой.

 Осенний сезон охоты на уток был в 2009 году очень коротким — менее четырёх недель. За это время нам так и не удалось больше сходить на зимовьё. Мы охотились несколько раз в других местах. А на своей избушке побывали в следующий раз только в октябре.

Лучшее время в году.

Среда, 24 Марта 2010 г.Со дня на день должны были лечь снега. На зимовье много недоделанных мелких дел. Надо утеплить дверь, загерметизировать зазор между разделкой потолка и трубой, заготовить дров… Поэтому, несмотря на неотложные дела, мы с женой решаем съездить на выходных в лес.

Жена к тому же болеет гриппом, пьёт таблетки. Предлагал — может не поедем сейчас, но она настояла — поедем. В тайге тихо. Даже сойки с кедровками куда-то подевались. Не видно и не слышно ни души. И мы идём молча, разговаривать, нарушать тишину не хочется. Молчим, думая каждый о своём. Погода — лучшая, которая только может быть: солнце, лёгкий морозец, не жарко и не холодно. Когда свернули на марь, выяснилось, что она подмёрзла. Идёшь не проваливаясь, как по асфальту. Нет комаров и мошек. Это лучшая погода и лучшее время года в тайге.

А вот и избушка. И снова радостное чувство на душе. Радостно от того, что за время нашего отсутствия не было посторонних и никто не напакостил, радостно от того, что мы снова здесь. Всё вокруг обсыпано рыжей лиственничной хвоей. Кажется что под ногами — мягкий ковёр.

 Затопили печь, развели костёр, вскипятили чай. Юлька, выпив очередную таблетку от гриппа, прилегла на несколько минут. В итоге проспала практически весь день. Я не будил её — пусть спит. За это время утеплил дверь и дверную коробку полосками войлока. Наколол дров. Делал всё без суеты, никуда не торопясь. Но самое главное — утеплил зазор том месте где труба проходит через потолок. На одном охотничьем форуме спрашивал совета как лучше сделать, откликнулись многие и по делу. Но выбрал совет Дмитрия (om_babai), как самый простой. Вот фотографии того, как было и как стало:

 Я нашёл неподалёку выворотень — большой корень упавшей лиственницы. Набрал из под него земли. Вернее это даже не земля в том значении, в котором многие себе представляют, а скорее суглинок, что-то среднее между песком, глиной. Обложил трубу камнями (маленькими и большими в укладку, чтоб зазоров меньше было), отодвинул изовер, насыпал три таза суглинка, и снова прикрыл всё вокруг изовером.

Я потом долго сомневался, правильно ли я сделал, будет ли держать тепло, не просыпется ли, не будет ли чрезмерно накаляться от жара во время интенсивной топки печи? Но, забегая вперёд, скажу что все мои опасения и сомнения были напрасными. Зимой земля немного просыпалась во внутрь — на печку. Но зато не было щелей. Тепло не расходовалось напрасно. И если я сейчас — в марте — сижу перед компьютером и пишу эти строки, это может означать лишь одно, что и в плане пожароопасности подобная герметизация вполне безопасна.

Вот так прошли наши выходные дни. В неспешных и приятных делах, и в тишине. Вернулись из тайги почти выздоровевшими. Тайга всё лечит — и нервы и грипп. О чём этот отчёт? Да собственно ни о чём. Просто об осени, о тайге, о последних днях перед долгой северной зимой…